После "Парка..." писать о динозаврах... в общем-то нечего. Я не читал "Кости земли" Суэнвика и "Затерянный мир" самого МК, но есть у меня такое ощущение. Тему можно расширять, т.е. список действующих лиц, кроме рапторов, рэкса и т.п., дополнить новыми "именами", благо разновидностей динозавров уже сейчас имеется столько, что мне не известна ни одна сколь-нибудь полная их энциклопедия. Однако, такое "расширение" ничего не добавит сверх Крайтоновского парка. По сути, можно утверждать, что лучшей книгой и динозаврах является энциклопедия с картинками и схемами. И в этом отношении "Парк..." выгодно отличается от предшественников. Романтики, вроде Верна, Конан-Дойля и Обручева, искали "затерянные миры" — у центра Земли, на неоткрытых плато, на иных планетах. Другая традиция — например, произведения Рони-Старшего или, если брать пример поближе и более соответствующий — роман Бэккера про самку ютараптора (Raptor Red) — нацелена на более реалистическое (хотя, строго говоря, тоже не без романтизма) отображение повседневной жизни доисторических персонажей. Одной из тематических ветвей можно считать всякого рода нападения доисторических монстров — от Моби-дика и белой акулы (Jaws) до Годзиллы и Кинг-конга, — наиболее ярко представленные в кинематографе. Тема науки в контексте динозавров возвращает в памяти повесть Брэдбери "И грянул гром..."

"Парк..." вбирает как бы все эти ветви, но вырастает из них, выводя на совершенно иной уровень. Грант и Сэттлер в самом начале романа предстают этакими "плутоновцами", которые взрывают геологические пласты, чтобы добраться до ископаемых зверей, и сквозь толщу этих пластов заглядывают в "Затерянный мир", в "Плутонию". Далее сюжет, развиваясь по классическим канонам приключений, окунает нас в новый Затерянный мир, показывая картину за картиной, чудо за чудом (именно поэтому автор так старательно провозит нас по всем районам парка, включая недостроенный авиарий). Реалистичные вставки из повседневной жизни ящеров — способ передвижения, образ жизни, питание, особенности поведения и физиологии — именно вставки, данные почти научным языком палеонтолога, — на несколько мгновений делают героями романа не людей, а животных — в их естественной среде обитания (традиция Рони-Старшего). В эпизодах, когда ящеры вырываются на свободу, проявляется классический сюжет "нападения" — таковы атаки Т-рекса, нападение рапторов. Наконец, любителям экзотического сафари тоже предоставляется возможность прокатиться на джипе с ракетницей или пробежаться под покровом джунглей с пистолетом.

Однако, значение романа Крайтона было бы в разы меньшим, если бы оно состояло только в компиляции этих уже известных сюжетов и приемов. Отталкиваясь от привычного материала, мягко, тактично, Крайтон в то же время взращивает сквозь их наслоения иное: анализ, выявление причинно-следственных связей, обобщение, выводы. Почему людям интересны динозавры? Почему дети обожают динозавров? Каковы динозавры в представлении людей? Имеют ли реальные ящеры (хотя речь идет не только о ящерах, но, если взглянуть на проблему гораздо шире, — реальные научные исследования? реальные роботы? реальные космические корабли? нанотехнологии?) отношение к упрощенному романтизированному образу в восприятии обывателей? Последний вопрос имеет ключевое значение в условиях рыночной экономики (одна из линий романа — тонкая сатира на науку, подчиненную рыночным законам) — за каких динозавров (за какой космос? каких роботов? какие нанодостижения?) готов платить обыватель? (Характерен диалог, в котором генетик Ву предлагает "подправить" динозавров в соответствии с ожиданиями "обывателей" — сделать их более "медлительными", неуклюжими).

Именно в тот момент, когда персонажи, а с ними и читатель, зададут себе этот вопрос — происходит катастрофа. Ящеры обретают свободу. Ящеры оказываются живыми существами. Биологическими машинами из иного времени, неожиданно оказавшимися в нашем современном мире. Героем романа становятся не люди, а сам парк. Новая экосистема, которая, подчиняясь закономерностям теории хаоса, выходит из состояния равновесия, чтобы в него вернуться, установить новое равновесие. Крайтону мастерски удалось не превратить ящеров в монстров, вызывающих ненависть, сохранить к ним уважение, такое, с которым мы должны (хотя и редко вспоминаем об этом) относиться ко всем биологическим видам на планете. Люди — один из видов в сложной симбиотической системе. Перед планетой все равны — комар и носорог, тигр и человек. Фрактальные драконы Хартера, предваряющие каждую главу и некоторые выдержки из теории Хаоса (синергетики, науки о самоорганизующихся системах и самоорганизации систем) позволяют читателю отстраниться от конкретики событий и взглянуть на них (да и на всю нашу реальность) со стороны: с точки зрения геологических эпох. Нагнетая атмосферу — пророчества Малкольма, новые подробности теории Хаоса формируют в читателе ожидание катастрофы — и она почти происходит: один за другим гибнут персонажи. Малкольм, убежденный в правоте собственных предсказаний, лишь за мгновение до смерти понимает, что у происходящего может быть и другое значение: самоорганизация, новый порядок. Он не видит (будучи в бреду), что происходит вокруг, но собственным разумом доходит до ответа: смена парадигмы. Новая парадигма, новый порядок кажутся катастрофой до своего наступления, — однако, стоит перешагнуть, оказаться "по другую сторону", и становится очевидным — ничего не кончилось. Просто еще один шаг.

В романе довольно много персонажей, и хотя их поведение местами схематично, а поступки и действия строго подчинены очередности событий, — все-таки к ним привыкаешь, привязываешься. Поэтому по окончании романа остается чувство, что недоузнал того или иного человека. Легкое сожаление, которое существует и в реальной жизни: наши друзья уезжают, или умирают, или меняются бесповоротно — и нам остается лишь то, что хранит память. В романе нет персонажей, чьи поступки нельзя было бы понять. По большому счету, несимпатичными являются лишь Нэдри и Рэджис, но их очень быстро съедают Поступки персонажей, всех без исключения, логичны (исходя из характеров и обстоятельств) и обоснованны. Тут к слову в качестве контрпримера вспоминается поведение героев "Террора". У Крайтона и Симмонса сходный способ работы над произведениями (корпение над источниками), но каков результат?!

Однако, повторюсь, один из главных персонажей для меня стал сам Парк, который выведен автором в полную противоположность "плутониям", и получившийся очень живым, очень реальным, ужасным и в то же время хрупким, балансирующим на грани (атака костариканских войск в финале очень характерна). С точки зрения атмосферы и мира хочется отметить, что "Парк..." Крайтона — первый за последнее время роман, по настоящему меня "пропитавший", так что несколько дней я просто ходил, переваривая ощущения.

О недостатках. Они есть. Научные изложения местами длинноваты. С другой стороны, Крайтон все заумные речи оставляет ученым — теоретикам и практикам, — так что это не нарушает баланса. Местами встречаются просто ляпы (как неожиданно отросшие у беззубого динозаврика зубы). Другие же моменты, которые вызвали у читателей вопросы и недоумение, наоборот, кажутся мне вполне объяснимыми. Как например, растения, о которых автор говорит, как о растениях юрского периода. Многие виды растения сохранились почти без изменений с тех самых времен, особенно в тропическом климате. Остров Хэммонда в романе размещен в районе с самой разнообразной флорой и фауной. Об этом упоминается в начале романа. Это же касается и стрекоз. Возможно, неудачный перевод. Однако, современные стрекозы сохранили многие признаки своих древних предков. Возможно, автор просто создает образ "того" мира и времени, используя метафору: современные стрекозы, как те, древние.

Итак, возьмем идеализированное общество Хаксли. "Вкалывают роботы — счастлив человек" (ц), как пел персонаж известного фильма, вот только человек оказывается не вполне счастлив, люди стали "тепленькими", выражаясь словами одного из героев романа. В результате процедуры бетризации, "выключающей" естественную природную агрессивность, Земля полностью победила войны, а значительные достижения науки позволили избавиться также от большей части опасностей, грозящей отдельному человеку — общество стало стабильным, а мир — стерильным и комфортным. В новом мире, как и в мире героев Хаксли, уже не нужны глубокие эмоции, сильный характер, умение побороть себя и умение прикладывать нечеловеческие усилия. Все это — рудименты, — от которых земное человечество успешно избавилось всего за два поколения.

В этот-то рай и попадают наши "дикари". Но если герой Хаксли был принесен с другой стороны планеты и был запрограммирован так, что не смог осознать и принять новый мир, то герои Лема — люди выдающиеся: их "программы" достаточно гибки, чтобы не просто ужасаться произошедшим в мире переменам, но искать и находить себя в новом мире. Герои Хаксли — дети. Герои Лема — уже состоявшиеся взрослые.

Первый из конфликтов, затронутый в романе, — конфликт, который через 11 лет станет ключевым в одном известном нефантастическом произведении, — люди, положившие свои судьбы на выполнение приказа родины, обнаруживают, что в новой родине, нынешней, приказы эти получили переоценку, были признаны ненужными, тем самым и собственные их деяния, стремления и судьбы в результате идеологической инфляции обесценились. Роман Моррелла связан с местечковым конфликтом — войной во Вьетнаме — и его герой не находит ничего лучше, чем продолжить войну, войну со всем миром. Герои Лема воевали не с людьми, они пережили схватку с нечеловеческими условиями безразличного к людям космоса, таким образом, в их сознании человеческая жизнь не обесценилась, а наоборот, цена одной жизни возросла. Поэтому мы видим как попытка столкновения с новым миром, т.е. попытка начать войну, угасает сама собой. Герои Лема слишком взрослые для этого.

Вопрос ненужности прежних героев, в нашем случае, приобретает определенный подтекст: сама по себе космонавтика бессмысленна по той причине, что вселенские расстояния, превращающиеся во вселенские промежутки времени, сводят к нулю любую научную полезность и эффективность. Ни фотонные двигатели-паруса, ни криогенные камеры, ни "поколения, летящие к цели" — ни одно из этих изобретений не наполняет объективной ценностью результаты таких полетов. Обнаруженные знания — устаревают либо становятся неинтересны давно ставшему другим обществу. Но не только признание этого факта — удел человека. Герои романа, побывавшие там, у Звезд, оказывается, знают кое-что такое, что выпадает из поля зрения при любых объективных оценках. Цель космических полетов — сами полеты, расширение не знаний человека, но границ его возможностей. Люди летят не для того, чтобы взять пробы с планет Альфы-Центавра, но чтобы проверить: способен или нет человек на такое, и есть ли вообще граница его возможностей.

К этой мысли персонажам еще предстоит прийти. Но, будучи "дикарями" на новой Земле, каждому из них предстоит еще решить ряд иных, более практических проблем. Следующей деталью нового мира можно назвать абсолютное и совершенное равенство полов. Способности, некогда бывшие неотъемлемой частью мужской личности: сила характера, умение бороться и побеждать, — оказались редуцированы, в то время как неотъемлемая женская функция — деторождение — инфляции не подверглась. Наши герои — мужчины — обнаруживают, что те средства и способы, которые ранее могли дать им возможность "завоевать" свою будущую половину, теперь не работают. В одних женщинах они вызывают панический ужас (будучи не бетризованными), в других — экзотическое любопытство (вроде обезьян в зоопарке или дикаря у Хаксли). Но герои Лема могут сделать невозможное, в отличие от того же Дикаря-Джона. Совершенно нечеловеческими усилиями главный герой и его избранница соединяются. И в этом я вижу, кроме прочего, как бы шанс для Кельвина из "Соляриса" [недаром романы написаны в одно время]. Главному герою "Возвращения..." Лем дает возможность сделать то, чего не смог Кельвин и из-за чего страдал: понять свою половинку и приблизиться к ней. Вообще, психологическая ломка героев в попытке соединиться, прописана настолько сильно, что я ощущал настоящий ужас, чувство балансирования на тонкой нити над пропастью. Эпизод, сравнимый с эпизодом схватки робота и тучи в "Непобедимом".

Интересно также отметить как бы итоги, подводимые автором, т.е. то, как изменились его "дикари" к концу романа, какие они сделали выводы. Одни — собираются в новый полет, но уже не ради абстрактной цели, а с полным чувством понимания, почему и для чего человечеству нужны полеты в космос. Другой — принимает дивный новый мир со всеми его недостатками, в том числе, согласен на бетризацию своих детей. А главное, роман, как и любой другой роман Лема, содержит глубокое исследование человеческой души в контексте определенных социально-этических вопросов, роман изобилует эпизодами и деталями так или иначе расширяющими наше понимание героев и обстоятельств. Бетризованные львы. Сумасшествие астронавта — жуткий эпизод. Фабрика роботов. И многое другое.

#1. Йен Макдональд. Ночь всех мертвецов. АСТ. New wave.

Ночь всех мертвецов

Повесть начал читать еще в поезде Питер-Иваново, возвращаясь с Питерской встречи (купил в Питере на ж/д вокзале в букинисте "Старая книга"), но как-то отложил после первой главы, а позже, когда решил-таки взяться за серию "new wave", снова взял эту книгу. И, черт подери, пошло.

Более того, могу сказать, что именно повесть "Ночь всех мертвецов" стала приятным сюрпризом на тот момент: в меру динамичная, в меру оригинальная с оттенком "крэйзи", этакая "нанобиблия" в уменьшенном варианте.

Отдельное спасибо переводчику. Хотя оригинальное название "Дни Cоломона Гурски" более напоминает "жития" святых и великомученников, все-таки "Ночь всех мертвецов" дает несколько иное толкование образу самой повести. Язык в переводе мне крайне понравился: технические термины напополам с метафорами и настоящей поэзией, что как нельзя более подходит выбранному сюжету.

Итак, главный герой Соломон Гурски с супругой, которые занимаются разработками в области нанотехнологий изобретают технологию самовосстановления организма: отрезанные руки-ноги вырастают, погибший мозг и внутренние органы восстанавливаются... с одной оговоркой. Новое существо уже является не совсем человеком. Более того, само такое перерождение приравнивается к смерти. Далее, в третий или четвертый из дней этого самого Гурски, люди, обычные, смертные, начинают войну против бессмертных мертвецов: сначала сгоняют их в резервацию и пытаются контролировать, а потом и вовсе начинают войну на истребление. Мертвецы бегут за орбиту планеты, обживают кометы и вообще оставляют Землю — землянам, а сами бросаются покорять космос.

Самое интересное начинается именно здесь. Через многие века мертвецы расселились по вселенной, изредка контактируют друг с другом, предпочитая творить вокруг себя полностью управляемые миры — заселяя их физическими законами, обитателями и структурами, ограниченными лишь собственной фантазией. Этакие Боги в миниатюре, сами себе Яхве.

Соломон Гурски воспользовавшись взрывом сверхновой разбросал свои нано-семена по галактике и его двойники начинают собираться, обмениваясь накопленной за тысячелетия информацией. Наконец, Гурски и прочие обнаруживают, что уже сама Вселенная подошла к состоянию, когда собирается вернуться в сингулярность, чтобы совершить еще один Большой взрыв. Большинство, после такой своей многомиллионой жизни соглашаются переплавиться этим большим взрывом в жизнь будущей вселенной, но не Гурски. Всю свою многомиллионную жизнь он мечтал отыскать свою наномертвую возлюбленную, но потерял ее, когда мертвецы бежали из Солнечной системы на комете. И вот сейчас, в предвестье Большого взрыва, он исхитряется выйти за пределы сингулярности, видит появление Вселенной, видит появление Солнечной системы и Змели, видит повторное зарождение человечества, видит себя, сидящего рядом с возлюбленной в тот момент, когда они еще не изобрели нанобессмертие и тогда он вмешивается в знакомый ход истории... и остается с ней.

Оценка: 9, не поставил десятку только за банальный хэппи-энд.

Камень, ножницы, бумага

Средняя по качеству повесть. Есть тут интересные находки и образы: архетипичные картинки, позволяющие программировать сознание любого человека — как некие метакоманды доступа (забудь, умри, выздоравливай...), виртуальные миры, которые создает подруга ГГ. Но, в целом, много ляпов и слишком по-голливудски: главгерой совершает паломничество в страну корпораций и в конце концов управляется с главным злодеем-киборгом. И опять же — хэппи-энд, лубоффь и все такое.

Оценка: 7

История Тенделео

Кажется, наиболее положительно оцененная на Фантлабе мне, особенно, не понравилась, а теперь, после "Пикника на обочине" Стругацких не понравилась еще больше. "ИТ" это "Пикник..." по-голливудски: инопланетные зоны появляются на земле, правительства их изолирует, одно из таких мест — какая-то африканская страна, людей переселяют их в безопасные районы, где они оказываются в палаточных лагерях без еды, крова, работы. Образуются банды, начинают контролировать городки, дороги и окрестности, воевать друг с другом. "Зоны" между тем расширяются, зараженные люди, судя по всему, уничтожаются своими же. Между тем, оказывается, что в зараженных районах тоже можно жить, и кое-кто приспособился. Правда об этом героиня узнает много позже, когда, сбежав из Африки в Америку, обустроит свою жизнь, встретит возлюбленного, но вдруг будет выслана из страны обратно в Африку — окажется, что она заражена. Окажется, что зараженная она обрела наноиммунитет против болезней и вообще, это заражение просто "апгрейдит" человеческих организм. В Африке героиня вступает в сопротивление, которое пытается достучаться до всего человечества со словами о безопасности и полезности этой новой пришедшей на землю жизни.

Единственный интересный ход в конце — возлюбленный героини бросается в Африку за ней и присоединяется к повстанцам, а в целом, — неплохо написано, но увы, первая повесть намного сильнее. Опять же, гиблая тенденция лепить романтические хэппи-энды.

Оценка: 7,5-8

Кроме того, в двух последних повестях перевод намного беднее, чем в первой, — насколько я понимаю, Макдональд все-таки довольно поэтичен, а здесь этого нет.

----------------------------------------

#2. Майкл Суэнвик. Вакуумные цветы. Эксмо. Все звезды.

Вакуумные цветы

Начало романа (первые 40-50 страниц) просто очаровали: резко, динамично, необычно, много терминов, уникальный мир, программирование личностей, "загрузка" подобно программам каких-то навыков и социальных ролей, раздваивающаяся личность главной героини, четыре совместные личности главного героя, Комбин — коллективный разум человечества на Земле, с которым, оказывается, ведется неявная война.

Но далее сюжет вырождается в схему событий/поступков и к самому концу остается лишь недоумение — и зачем же это читать? Летели на Марс, построили контейнерный поселок, улетели на Землю, ввязались в войну с Комбином. Самое обидное, что сверхлюди с двумя и более личностями ведут себя вполне по человечески, и вовсе даже не "сверх", — а все перспективы социального исследования, которые открывались перед Суэнвиком на таком материале, так и остались нереализованными.

Оценка: 7,5 — неплохо, но нет особенного желания читать второй роман, хотя, ожидаю, что он (получивший Хьюго, кажется) будет получше.

----------------------------------------

#3. Аркадий и Борис Стругацкие. Малыш. Трудно быть богом. Парень из преисподней. Пикник на обочине

Слушал все в аудио, слушается великолепно. Все больше убеждаюсь, что моя неприязнь к аудио Фрая, Олди и Симмонса объясняется не исполнением, а качеством материала.

Малыш

Долго-долго искал эту повесть, потому что не знал кто и как называется, были смутные воспоминания о сюжете, а тут — на тебе, — сама попалась. Очень хорошо: атмосфера настоящего триллера великолепна, мысли о Контакте и продолжение "базаровского" спора: что есть природа — "храм или мастерская". Есть некий авторский произвол, когда к концу романа позиции Стася и Майки начинают несколько противоречить их же словам в начале романа. И более всего не понравился явно приляпаный финал, где Стась разговаривает с Малышом с орбиты. Без этого эпизода роман был бы значительно лучше. Ну и этА... обидно, что мы все-таки ничего не узнали о людях, которых высветила вспышка фонаря. Прямо натуральное разочарование

Оценка: 8

Трудно быть Богом

Первый раз я читал этот роман/повесть на втором курсе в рамках дисциплины "Социология" и, конечно же, половины тогда не понял. Черт подери, до чего же хорошо написано. Точно, емко, остро, каждое слово, каждый эпизод, каждая мысль и каждая эмоция настолько выверены, что почти с первого абзаца чувствует, что сюжет обреченно катится по рельсам к одному единственно возможному финалу. Эта нечеловеческая выверенность и точность романа заслуживает самой высокой оценки. Пласт идей грандиозен. Язык великолепен, даже юмористические эпизоды окрашивают повествование горьким привкусом.

Оценка: 10

Парень из преисподней

Вначале было странно и потому интересно. В тот момент когда ГГ оказался на Земле и ему сказали, что, мол, мы тебя вылечили, но пока назад отправить не можем, стало неинтересно. Отдельное Гы тому, что "Кот" нахваливает "груши". Так бы и бросил, но продолжил слушать. Живенькие персонажи, хорошо прописанные. В итоге, поставил бы 7, но............. финальная глава с возвращением домой (грязная дорога, оплеухи водителя, отобранный автомат и выброшенный в траву, мерещащиеся везде агенты землян и фраза: дома!) — щемяще, великолепно.

Оценка: 8

Пикник на обочине

Единственное, что не понравилось в романе — "американскость", стилизация под дикий запад с ковбоями, барменами, американские короткие имена (тот же Рэд), а на все это сверху плюхнуты советские институты и НИИ. Как-то покоробило доверие к тексту. Но роман хорош, глубок, противоречив. Хоть сейчас второй раз перечитывай.

Оценка: 9

Обратил внимание, что в разных произведениях братьев кто-нибудь обязательно "похлопывает" себя по ноге "палочкой" или еще чем.

----------------------------------------

#4. Станислав Лем. Непобедимый

Насколько уж я люблю Лема, но в этот раз он меня просто удивил. Начал слушать "непобедимого" и просто не мог оторваться. В очередной раз убедился, что Лем очень поэтичен, и много более поэтичен, чем пресловутый Симмонс.

В "Непобедимом" Лем отошел от основной темы Контакта, и обобщил Контакт, до столкновения с иной жизнью. По сути, многие противоречия, которые кое-кто находит в "Аватаре" Камерона подробно и ярко рассмотрены в "Непобедимом": противоречие, когда на одной чаше весов "другая" чуждая жизнь, а на второй — жизнь собственных друзей, людей. Атмосфера триллера, несмотря на философичность произведения, настолько реальна и ощутима, что шлепать по темным улицам, приглядываться к теням, с "Непобедимым" в наушниках было даже чуть-чуть страшновато. Схватка Циклопа с тучей — настоящая поэма, черт подери, я почти чувствовал, будто нахожусь там.

Путешествие героя в эту страну смерти подводит все итоги, и хотя не так пронизывающе, как предыдущая схватка, — расставляет все точки над i.

Для текста также характерна точность и выверенность, выбросить, назвать "лишним" нельзя ничего.

Шикарный роман.

Оценка: 10

Основание

Собственно, первый роман великолепен: эпизоды жизни Основания разделенные 30, 50 и более — летними промежутками вызревания кризисов. С точки зрения текста: это от эпизода к эпизоду стареющие и сменяющие друг друга персонажи-вожди — сам Сэлдон, первый мэр Хардин, торговец-священник Пониетс, мэр Мэллоу. За пять эпизодов первого романа, как ни странно, Азимов умудряется поставить большинство вопросов, на которые в последующих частях Основания будет чаще отвечать, нежели ставить новые. Возможность прогнозирования будущего человеческих масс, граничные условия — обязательность незнания и естественного хода развития, вопрос жизни, обеспеченной "божественным" планом Сэлдона, ответственность за поступки и проблема выбора в условиях "плана". Именно этим пластом вопросов ценен эксперимент Азимова и именно поэтому первая часть "Основания" достойна самой высокой оценки за научность фантастики.

Вторая и третья части "Основания", между тем, показывают значительный спад в развитии авторской идеи: вместо оперирования историческими законами Азимов углубляется в судьбы отдельных людей, отчего прежний социальный эксперимент превращается местами в мелодраму, местами, грешит самоповторами. Сравнить хотя бы то, что на смену пяти эпизодам первой книги мы получаем по два исторических эпизода во второй и третьей, зато подробно задокументированных.

Оценка 9,5

Основание и Империя

Эпизод 1. Столкновение со старой Империей.

Этот фрагмент еще продолжается в русле эксперимента. Старая Империя рассматривается Сэлдоном как один из кризисов и довольно лаконичное его разрешение — император сам уничтожает своего удачливого генерала, — продолжает исторические обобщения. Хотя и тут появляются определенные сюжетные натяжки — например, слишком большая роль отводится старику Барру.

Эпизод 2. Появление и победа Мула.

Собственно появление Мула нарушает по Азимову "план Сэлдона" и оно же пускает псу под хвост стройность дальнейшего повествования. Вместо законов истории на передний план выходит личность, действия которой не поддаются прогнозированию. Тем более, когда эта личность — мутант со сверхспособностями. Мул как персонаж интересен, а Азимов хорошо конструирует сюжет, в полной мере используя внутренние ресурсы и не плодя сущностей, поэтому книга по-прежнему хороша, но это уже не то "Основание". Мул сентиментальничает, он носится с Дейтой и ее мужем по всей вселенной, хотя попутно его корабли захватывают Основание, — сам сюжет уже не связан с историческим моделированием.

Можно возразить и это будет правомерно, что Азимов от общеисторических законов переходит к вопросу о роли личности в историческом процессе, но сам перескок — от исторических процессов к личности, — полностью меняет дух произведения: чем дальше, тем больше мы будем наблюдать личности, а не процессы. Впрочем, писательского мастерства Азимову не занимать и книга не превращается в приключенческое чтиво и написана вторая часть также хорошо. Просто, это уже другое Основание, а эксперимент так и не был завершен.

Еще пара интересных наблюдений: способность Мула подчинять эмоции окружающих упрощенно напоминает силу Исповедниц в "Правилах..." Гудкайнда. А повелитель Шулмы Джамуха (Олди, "Путь меча") втирается в доверие к героям под видом девицы-давини примерно как Мул под видом шута. Оба романа написаны заметно позже "Основания".

Оценка 8.

Второе Основание

Опять две части (Мул против второго Основания и Столкновение Оснований) и опять первая половина написана в ключе "Основания" а вторая — как приключенческий фанфик "по теме".

Эпизод 1. За схватку Мула с психологами автору можно ставить высочайшие баллы — до самой кульминации мы не догадываемся, чем все может завершиться и кто есть кто. А финальная схватка Мула с Первым оратором превосходна, как шахматная партия высочайшего уровня.

Эпизод 2. Вторая половина на удивление проста и грешит самоповторами. Во-первых, это не Основание, а какая-то "булычевщина" — девочка-главная героиня разруливает сюжет круче взрослых плюс совершенно игрушечная война (после ужаса Мула читателя такими картонными событиями удивить трудно), ну и развязка точь-в-точь концовка первой половины книги — агент Основания, внедренный в группу поиска, пятьдесят мучеников вместо одного — т.е. больше, круче, эффектнее, но по сути то же самое.

Впрочем, надо отдать должное автору, увязаны между собой множественные детали вплоть до изменения девочки Основателями согласно плану психологов, предложенному за несколько десятилетий (!) до этого.

Первая половина на 9,5, вторая — на 7. Итог — 8 с хвостом.